Брестский транзит. Часть I

Проект «Гражданская журналистика»
Цикл репортажей о жизни чеченских беженцев в Бресте

Что заставляет десятки чеченских семей ежедневно садиться на утренний поезд Брест-Тересполь в надежде пересечь белорусско-польскую границу? Почему бегут эти люди, что заставило их бросить устоявшийся быт, родину, друзей? На что они надеются, о чем мечтают? И главное: можем ли мы им чем-то помочь?

Мы – студенты театральной лаборатории Fortinbras, приехавшие в Брест в рамках журналистского эксперимента, решили ответить для себя на эти вопросы.

 

 

 

 

 

Путь к месту назначения пролегает мимо старого католического кладбища, захоронения на котором начались еще в позапрошлом веке. Пройдя мимо, сталкиваешься с проблемой – нумерация домов довольно странная, и чтобы найти необходимый, приходится поплутать. Через некоторое время мы достигаем цели.

Деревянная хатка зеленого цвета, не крашенная несколько десятилетий. Мы ожидали увидеть добротное здание, а в итоге именно в этом невзрачном здании обнаружили брестский офис Красного Креста. Здесь проходит раздача гуманитарной помощи чеченским беженцам от правозащитной организации Human Constanta. В помещении работает волонтер – молодой парень по имени Гриша, ему помогают двое неравнодушных друзей.

В комнате тесно, – там помещается только одна семья, заходят по записи, в строго отведенное время. Места не хватает, поэтому внутри только двое журналистов, остальные остаются на крыльце. На улице прохладно, периодически заходим греться. Впрочем, в помещении не намного лучше. Гриша просит, чтобы входящие закрывали дверь, поскольку в доме нет отопления, и тепло исходит лишь от небольшого обогревателя.

На вешалках развешана одежда, на полу – обувь. Рядом, в пакетах, стандартные продуктовые наборы: макароны, рис, масло, крупы. В других пакетах – лекарства для взрослых и детей от простуды, обезболивающие, средства гигиены.

В помещение входит семья из четырех человек – мужчина, женщина и двое детей. Они не стесняются и не брезгуют – берут все, что им может пригодиться, спрашивают, есть ли необходимые им вещи: теплые свитера, шапки, зимние куртки.
– Памперсы пятерка нужны. Есть у вас? – обращается женщина к нам.
– Поищите в коробках. – помогает сориентироваться Гриша.

Следующими заходят две женщины – Амина и Зарема. Выглядят растерянно, осторожно перебирают вещи. Видно, что им неловко.
– Давайте я вам помогу, – включается волонтер, – какие вещи вам нужны?
– Детские куртки, колготки, – тихо отвечает Зарема, – и памперсы, если есть.

Чеченки выбирают нужные вещи, забирают продукты и лекарства, прощаются.

– Можно с вами поговорить? – пытаемся завести разговор. Начинать общение сложно, поскольку мы не понимаем, можно ли это делать без мужчин, которые обычно их сопровождают. К счастью, это не становится препятствием.

«Муж со мной не связывался. Это и к лучшему – не связываться. Мама мне уже звонит – узнали, что я здесь, родственники мужа хотят приехать, забрать детей…».

В помещение заходят молодой мужчина в черном пуховике и женщина в натуральной шубе рыжего цвета. У женщины окрашенные волосы, платка нет. Пара бегло осматривает вещи. Видно, что одежда и обувь им не нравятся. Гриша замечает, что в ближайшее время такой помощи больше не будет, а мороз может усилиться. С нами эта пара разговаривать не захотела.

Следующие – Магомед и Закия. В Бресте они уже месяц. Пока мужчина по-приятельски общается с Гришей, женщина выбирает вещи для ребенка. Гриша предлагает куртки.
– Пусть еще одна будет, – говорит Магомед, – Я месяц уже в своей хожу.

Он рассказывает о неудачной попытке пересечь границу при помощи «проводника».

«На 500 условных она меня кинула. Там еще Саша работает, на вокзале всегда бывает, в синей куртке ходит. Позавчера его поймали, это ее рабочий, он без стыда и совести до сих пор ходит по вокзалу и предлагает услуги адвоката».

Магомед и Закия соглашаются на интервью. О своей проблеме пара рассказывает много, подробно, эмоционально. При общении чувствуется, что они нам доверяют, в глазах – обида и надежда на хороший исход, потому что обратного пути нет. В Чечне их ждут преследования, пытки и, скорее всего, гибель.

Мы знакомимся с двумя чеченскими женщинами Сумайей и Ясмин. Они в Бресте пять дней, уже сделали 3 попытки пересечь границу.
– Почему бежите из Чечни?
– По разным причинам.

На диалог они не настроены, наоборот, высказывают свои опасения по поводу записи и фотосъемки.

Гриша продолжает раздавать помощь, сверяясь со списком. Общение проходит в доброжелательной атмосфере, он дает необходимые советы, например, как заполнить анкету беженца. Она нужна для того, чтобы внести беженцев в списки для оказания помощи в дальнейшем. Лекарства и продукты беженцы берут охотно, к выбору вещей б/у относятся по-разному. Кто-то приезжает на такси, кто-то приходит пешком. Мужчины больше общаются, женщины просто забирают гуманитарку.

Каждая семья надеется, что уже завтра попытка пересечь границу будет удачной, и они окажутся в Польше, поэтому много вещей стараются не брать.

Вступать в разговор с чеченцами сложно, остро чувствуешь разность менталитета, работает стереотип «опасного кавказца». Но стоит задать первый простой вопрос – ты видишь перед собой человека с большим горем, потерей, страхами за свою жизнь и жизнь своих родных; человека, который надеется обрести мир и безопасность. Очевидно одно: чем дольше беженцы находятся в Бресте, тем охотнее идут на диалог и делятся своими историями – надеются на помощь и поддержку.

Вечером мы договариваемся об интервью с семьей, которая находится в Бресте почти три месяца.

Возле подъезда нас встречает Шамиль и его пожилой отец Муслим – они проводят нас в свою квартиру. В комнатах тусклое освещение, мало вещей, все собрано для завтрашней попытки пересечь границу. В каждой комнате 5-6 человек. С нами разговаривают только мужчины, они говорят наперебой, каждый хочет рассказать свою историю и получить какую-то помощь от нас.

«В Чечне все друг друга знают, она небольшая. Если у кого появляются проблемы – этого не скроешь. У нас вообще тяжело что-то скрыть. У меня есть список людей, которые пропали, многих я знаю лично, среди них был мой сын».

На жизнь в Бресте чеченцы не жалуются, проблем с местным населением у них нет. На вопрос, почему они не остаются в Беларуси, чеченцы отвечают: «Беларусь может выдать. Информационная база общая, и такие случаи уже были».

Чеченцы благодарят за любую поддержку, но надеются и просят о помощи в решении своих самых главных проблем.

«Мы уже здесь в бомжей превратились. Когда ты ни у кого ничего не просил, неудобно говорить, что у тебя чего-то нет. Вы поймите, нам важно квартиру снять подешевле, деньги найти на попытки границу пересечь. Наша главная задача – семьи перевезти в безопасное место, а потом не страшно и умереть».

Прощаемся. Возле подъезда еще одна чеченская семья – они просят выслушать их историю. Договариваемся встретиться на следующий день.

С семьей Шаренда мы встречаемся в кафе на пешеходной улице. Андрусь и Полина много лет занимаются гражданским активизмом в Бресте.
– Гэта праблема, якую трэба рашаць. Стрэлачнікамі зрабілася палякі і беларусы. Чаму такая сітуацыя з гуманітаркай? Ім з большага гэтыя рэчы не патрэбныя, максімум памперсы. – говорит Андрусь.

– Яны людзі не бедныя, – уточняет Полина, – прыяджаюць у Брэст і па некалькі тысяч даляраў з сабой маюць.

Наш разговор периодически прерывает Стах, сын Полины и Андруся не хочет сидеть на одном месте.

– Проста абурае – праблема была заўсёды, а схапіліся толькі зараз. Вам варта паехаць паглядець, як палякі грэбліва да іх ставацца. – поймав сына и посадив на колени, он продолжает спокойным голосом.

– Заўважце, хто больш ахвотна прымае з Еўропы ўцекачоў, напрыклад, Германія, – в отличие от мужа Полина более эмоциональна. – Тыя краіны, якія ў сваёй гісторыі не сутыкаліся з агрэсіяй ісламу. Нашыя краіны, – Польшча, Беларусь – маюць гістарычны досвед змагання з ісламам. Сюды прыходзілі туркі, татары, што яны тут рабілі... Германія, Францыя, Скандынавія спазналі толькі знешні блеск ісламу – танцаўшчыцы, архітэктура... Тое, што яны выразалі, уганялі ў рабства, – у іх у гістарычнай памяці гэтага няма. Яны толькі зараз з гэтым сутыкаюцца. У нашай памяці гэта ёсць.

Второй день раздачи гуманитарной помощи. В помещение Красного Креста приходят беженцы не только из Чечни, но и из Ингушетии и Дагестана. Возле пункта выдачи встречаем Айшу с сыном. Одеты они бедно и не по сезону. Складывается ощущение, что надевали первое, что попалось под руку.

«Мне нужен инсулин. Привезенный с собой запас почти на исходе. Что делать, даже не знаю. Мы с младшим сыном приехали из Грозного в Брест примерно месяц назад. Семь раз уже пытались перейти границу, но безуспешно. Деньги заканчиваются».

Следующей поговорить согласилась Зухра. В Брест она приехала из Ингушетии с мужем и тремя маленькими детьми. По-русски говорит плохо, прежде чем сказать, долго подбирает слова. Муж по-русски не говорит.

«Мы в Бресте уже около месяца. Нас стали притеснять из-за религии. Дома остались документы, которые подтверждают притеснения. Но их мы с собой не взяли».

В чем выражались притеснения и почему беженцы не взяли с собой документы, Зухра рассказать не смогла.

В помещение Красного Креста заходит местная женщина – она принесла в качестве гуманитарной помощи свое пальто.

«Я живу тут рядом. Мне соседка говорит, возьми, отдай, чтобы не висело. Хорошее оно, целое, норка воротник, не поношенное. Я просто зашла, смотрю – людей много. Спросила, говорят, что эмигрантам помогают, я и вижу, что пакеты несут. Красный крест, наверное, раздает эти пакеты. А проблем нету, никто никого не трогает, люди идут по улице в платках, женщины... Иногда спрашивают улицу, как пройти. Проблем нет... Пока нет...».

Раздача гуманитарной помощи закончилась. Мы направляемся в хостел «Привокзальный», где живет часть беженцев. Один из постояльцев, Хасан, легко идет на контакт.

«Они мне мешок на голову надели, наручники нацепили и отвезли в райотдел. Когда приехали, они сняли с меня мешок. Спрашиваю, почему мы въезжаем не с главных ворот, а с чёрного входа? Они говорят: рот закрой».

С чеченской семьей, глава которой хотел рассказать нам о своих проблемах, встретиться не удалось. Перед назначенной встречей он спросил, как мы можем помочь его семье пересечь границу. Мы ответили, что в этом вопросе помочь не можем. На этом наш разговор заканчивается.

«Представьте, каково детям, растущим в таких условиях? Они даже не получают образования. Все, что они видят – это бесконечные поездки и съемная комната, а в соседней – другая семья в таком же положении», – эмоционально рассказывает нам координатор брестской миссии Human Constanta Григорий Терентьев. Видно, что молодой парень проникся темой и действительно сопереживает людям, находящимся в Бресте.

Чтобы разобраться, как местные органы власти реагируют на пребывание беженцев в Бресте и оказывается ли им правовая поддержка, мы обращаемся за информацией в Управление по гражданству и миграции. С нами на условиях анонимности согласился побеседовать его представитель. Разговор получился формальным.

«Со стороны органов внутренних дел сделано всё, чтобы обеспечить возможность выезда чеченцев и других выходцев из Северного Кавказа в Европу. Основная задача милиции в Бресте по отношению к беженцам – не допустить нарушений закона».

Ещё до поездки в Брест у нас возник вопрос: как получилось, что проблема с беженцами из Кавказа в приграничном городе существует уже давно, но в сфере искусства и культуры, с ходу невозможно вспомнить хотя бы одно высказывание по этому поводу. Нас встречает улыбчивая Света – актриса и исполнительный директор пространства и театра «Крылы халопа».

«Малое количество волонтёров, в целом довольно слабая заинтересованность этой проблемой – из-за того, что много активной молодёжи уезжает из Бреста в Минск или в Польшу».

В популярном брестском кафе «Параграф» нас ждет Алина. Внутри почти нет свободных мест.

«В конце декабря, под новый год делали для них небольшой праздник. Хотя чеченцы новый год не празднуют по религиозным причинам, но светская составляющая для них в этом празднике есть. Ситуация во многом похожа на Беларусь, но в Чечне гораздо более жёсткие условия. То, за что у нас можно сесть на сутки, там можно просто исчезнуть.

У меня есть привычка представлять себя на месте другого человека. Страшно представить, что мне или моим близким пришлось бы бросить все и уехать в никуда...».

Утром мы едем на вокзал встречать беженцев после очередной попытки прохождения границы. В здании вокзала к нам подходит человек – представляется Ахматом из Дагестана. Он обращается к нам с просьбой: «Польские волонтеры оплатили мне хостел на две недели, но жить я там не могу, много людей в комнате, на кровати не могу заснуть. Я выселился, живу на вокзале, хочу вернуть деньги... Мне лекарства нужны, ноги лечить...».

Мы направляем его к Грише, волонтеру Human Constanta.

Поезд из Тересполя возвращается в 11.57. В зале ожидания беженцы, которые не делали попытку в этот день. Чувствуется внутреннее напряжение – все ждут хороших новостей, и надеются, что польские пограничники сегодня были гостеприимными. Из зоны досмотра тем временем начинают появляться наши знакомые. Магомед с женой и ребенком, хоть и не прошли границу, улыбаются, приветствуют нас, рассказывают, что сегодня пропустили только одну семью из пяти человек. Дальше выходят Шамиль со своей большой семьей. Отец Шамиля грустно улыбается и пожимает плечами. Не получилось и на этот раз. Очень хочется, чтобы следующая попытка обязательно увенчалась успехом, потому что они для нас уже перестали быть обезличенными беженцами.

Над циклом материалов «Брестский транзит» работали: Иван Ажгирей, Елизавета Журавлева, Надежда Крапивина, Арамаис Миракян, Дмитрий Мицкевич, Ольга Ромашко.