Гражданская журналистика. Переезд в другую страну сейчас — слабость или рациональность

Иллюстрация авторки

За время, что я не в РБ, я поняла, что сделала больше, чем была бы там.

Возможно, это вездесущее чувство вины преследует меня. Как так можно, середина революции, а ты тут сваливаешь. Трусость или рациональность? Конечно, если бы не Окрестина, я бы ходила на митинги до сих пор, стояла бы в сцепках, участвовала в женских маршах. Ведь в тот день, когда нас взяли и посадили, я думала, что завтра пойду на женский марш. Добавилась в чат, договорились встретиться на Комаровке в белых одеждах и с цветами. Я живу в этом районе и обязательно хотела сходить. Правда страшно было, будем стоять на лобовом месте, даже не убежать никуда особо. Знала бы я тогда, что девушек в тот день не трогали, марш был успешным и даже пойдет целая волна таких маршей. В тот вечер моя активная «революционная» деятельность прекратилась взятием нас антитеррористическим спецназом «алмаз».

Потом был ужас во мраке ночи. Вот все мои воспоминания о фильмах и книгах про тюрьму, реализовались в этот короткий срок на Окрестина. Пытки, стоны, нахождение в карцере под открытым небом, отношение как к дерьму, фальшивый суд, 36 человек в одной камере на 4, холод, потом духота, голод и жажда, страх от неизвестности и радость освобождения, такая концентрация чувств, которая еще будет давать о себе знать пару недель. Пару недель ужасов по ночам, сломанного режима сна, боязнь громких звуков и движущихся людей, сумасшедшая подозрительность и страх выйти из дома, недоверие ко всем, кроме вышедших из тюрьмы с тобой.

Сначала казалось, что самое страшное, когда ты попадаешь туда, потом кажется, что самое страшное, что все пережитое будет зря, то есть все твари останутся безнаказанными и на наших людей это никак не подействует. На это рассчитывала власть и так не получилось. Люди разозлились, а гнев превозмогает страх, как оказалось. Когда ты зол, тебе не страшно. Последний лимит был разрушен, лимит терпения. Власть допустила ошибку, роковую. Начались забастовки рабочих. Я была удивлена и счастлива. Подумала еще, что наша миссия выполнена. Мы были как в боях между армиями первым рядом бойцов, берущих удар на себя, т.н. «Авангард». Следом пришло понимание, что в условиях невыносимого ожидания, что к тебе придут домой в любой момент и полного правового дефолта, а самое печальное, невозможности рассказать о происходящем, нам лучше уехать.

Первое, что послужило причиной - хотелось открыто рассказать о происходящих событиях от первого лица мировому сообществу. Второе, почувствовать себя в безопасности. Третье, работать стало очень сложно. Так что выбирая между походами на митинги и заявить от первого лица о происходящих событиях, решили сделать второе. У людей, побывавших там, как будто закрывается форма гештальта, отдали долг, надо другие способы пробовать. Тем более, что страх уходит после первой недели, остается только злоба, сильнейшая. Ты уже никогда не почувствуешь себя безучастным. Каждый человек, которого взяли, погибший, стоящий в сцепке, ты переживаешь за всех. Так как знаешь, что могло бы с ними произойти. Первые дни я просто плакала, когда видела женщин с цветами, стоящих в сцепке. Как будто они отдавали дань уважение пострадавшим. Щемило сердце, хотелось всех уберечь от ужаса случившегося с нами.

Но каждый должен сыграть свою роль в происходящем. Я бы никогда не уехала, если бы не попала в тюрьму, кто-то никогда бы не вышел из дома, если бы я не попала в тюрьму, а я бы не попала в тюрьму, если бы не ошибка власти, если бы не регистрация Тихановской как кандидата, если бы.. цепь событий не случайна. Я не склонна верить, что отрабатывала карму. Скорее, выполнила долг, стала непосредственным участником событий, это большая удача, выжить там и рассказать об этом.

Так что выбора тут никакого нет с точки зрения крайности. Только с точки зрения эффективности и полезности.