Очередная героиня книги Альгерда Бахаревича «Один из нас» - Гвинет Пэлтроу.
Предыдущие главы:
1. Жорес Алферов. Как завещал Великий Некто
2. Айзек Азимов. Адвокат человечества
3. Надя Ходасевич-Леже. Красная Джоконда
4. Марк Шагал. «Я родился мертвым…»
5. Кирк Дуглас. «Вот американцы дают…»
6. Вернон Дюк. Общество забытой музыки
7. Харрисон Форд. Житие Индианы Джонса
8. Ромен Гари. Рукописи, которые горят
9. Ежи Гедройц. Пан Редактор
10. Уэйн Гретцки. Гений номер 99
11. Скарлетт Йоханссон. Темнота на продажу
12. Рышард Капусцински. Куда впадает река Пина
13. Ларри Кинг. Король и шут
14. Борис Кит. Случайность и выбор
15. Николь Краусс. Придуманные следы
16. Саймон Кузнец. Сидя на кривой
17. Ральф Лорен. Игрок в поло
18. Луис Барт Майер. Пока рычит лев
19. Валерия Новодворская. Так закалялась сталь
Гвинет Пэлтроу. Еврейская принцесса
Цви Гирш Палтрович был, скажем прямо, человек необычный.
Мало того, что он жил почти три столетия назад (никому из наших соотечественников это пока не удавалось). Рассказывают, что Цви Гирш Палтрович мог, махнув платком, погасить пожар. Как бы не было обидно сотрудникам МЧС, нет никого, кто мог бы оспорить эту историю. Людьми, которые, махнув, вызывают пожары, мир не удивишь, а вот чтобы наоборот... И все же необъяснимые вещи иногда случаются – и наука перед ними бессильна. В отличие от кино и литературы.
Цви Гирш Палтрович был раввином. Его родичи жили по всей Восточной Европе, но самый яркий след оставили в Минске, Ломже и Новогруде, признанных центрах еврейской жизни того времени. Абсолютное большинство мужчин в роду Палтровичей на протяжении многих столетий были раввинами. Семейная традиция – а может, и призвание.
Американский кинорежиссер и продюсер Брюс Пэлтроу, далекий потомок Цви Палтровича, раввином не был. Зато тоже имел отношение к небольшому чуду. Именно он стал отцом Гвинет Пэлтроу – актрисы, без которой невозможно представить современное кино. Ну хорошо, можно – но в пристойной компании лучше об этом промолчать. Иначе тебя назовут занудой: только зануда делает вид, что никогда не смотрел “Влюбленного Шекспира”.
Узнав о своих восточноевропейских корнях, Гвинет Пэлтроу с улыбкой объявила себя “еврейской принцессой”. И вот уже все таблоиды, захлебываясь от восторга, пишут о том, что она приняла иудаизм. Другие подхватывают тему – и вот уже Пэлтроу в списке 25 самых красивых евреек мира. Сама она относится к этому с иронией: “в Древнем Риме или Греции меня считали бы больной и некрасивой: стандарты диктует время”.
А женщин всегда заставляли соответствовать стандартам. Шекспиры в других не влюбляются. И в Голливуд других не берут. “Красота – это когда тебе комфортно в своем теле”: если бы каждая женщина так считала, киноиндустрии пришел бы конец.
“Я – обычная женщина”, – гордо повторяет она. Хороший пример для стран и наций, которые никак не хотят быть обычными...
Беларусь тоже хочет быть такой, как Гвинет Пэлтроу. Красивой, успешной и неспособной прожить на двадцать девять долларов в неделю (актриса попробовала как-то: не вышло). Беларусь хочет быть блестящей блондинкой и получать Оскары. Только вот какой рост у Пэлтроу, в мире знает значительно больше людей, чем где находится Минск, Новогруд и Ломжа. Парадоксы славы, за которую нужно платить.
Впрочем, даже если Гвинет Пэлтроу не имела бы никаких связей с нашей бедной родиной – все равно они есть. Место кровного родства успешно занимает березовый сок производства Минского завода безалкогольных напитков. London Evening Standard пишет, что Гвинет Пэлтроу большая поклонница этого напитка. Так что пусть в ней и не течет беларусская кровь – зато там течет беларусский сок!
Беларусская кровь – вообще загадочная субстанция.
“В жилах течет беларусская кровь, кровь молодости, языческих богов. В нашей крови блестит чистота, наша страна на свете одна”, – считают молодые беларусские поэты, которые мастурбируют на изображения голливудских звезд. Боюсь, что чистота в крови живых людей блестит очень редко, разве что автор приведенных строк может похвастаться такими анализами. Гвинет Пэлтроу – живая настолько, что может себе позволить говорить, что думает. А сказав – держаться за сказанное. По крайней мере, так она сама видит себя.
Например, что Америка – это все же чудесное место и ее стоит защищать, несмотря на все политические глупости. Хотя Европа – это все же совсем иная планета. Ведь дамы тут значительно старшего возраста – у Европы есть история. Читаешь это – и сразу вспоминается “Талантливый мистер Рипли”: никакая роль не удавалась Гвинет Пэлтроу так, как роль американки в Европе.
“Мне нравится английская жизнь – люди тут говорят не только о деньгах и работе, но и про всякие интересные штуки...”
О чистоте крови в Европе и правда никто больше не говорит. Не то что во времена Цви Палтровича...
В детстве Гвинет Пэлтроу ненавидела свое имя. Она говорит, что считала его чрезмерно высокопарным. Никого из девочек вокруг так не звали: с вызовом и уклоном в фэнтэзи. Пришлось смириться: с именем, с собственной красотой, с тем, что профессия для нее давно предопределена. Будущая актриса изучала историю культуры и искусства в Калифорнийском БГУ, но бросила заниматься глупостями: нужно было делать карьеру.
Ее началу все завидовали: сразу же в фильме, который прогремел (“Крик”), да еще с Траволтой – а потом крестный отец Стивен Спилберг пригласил ее на роль Венди в “Капитане Крюке” с Робином Уильямсом и Джулией Робертс. Потом были фильмы не такие громкие, были “Чужие похороны” и вот, в конце концов, тот самый “Влюбленный Шекспир”. Странная история, в которой перемешались слащавость и мизогиния, трагедия и жвачка, душевный парфюм и художественный парафин.
“Влюбленный Шекспир” – это, в принципе, один из самых мерзких фильмов, которые выходили на экраны в девяностых. Мармеладная мелодрама с черным бантиком, идеальный подарок бездарным романтикам. Однако именно эта лента сделала старательную Гвинет суперстар киномармелада. Фильм для девочек, которые никогда не читали Шекспира – и мальчиков, которые хотели сделать этим девочкам приятно.
Оказалось, что это и есть удачное кино. Что это и есть путь, которого стоит придерживаться. К чести Гвинет, в дальнейшем она будет позволять себе сворачивать с этой хорошо освещенной дороги.
Куда лучше вышел жанровый и жуткий “Талантливый мистер Рипли” по Патриции Хайсмит. Сама Патриция Хайсмит умерла за несколько лет до съемок – алкоголичка, циничная мизантропка, которая любила котов больше, чем людей, а ко всему прочему еще и лесбиянка, что не очень нравилось ее окружению. Наверняка, Патриция была бы довольна экранизацией – увидев, какой наивной и слабой выглядит Пэлтроу: именно таким писательница и противопоставляла милых ей интеллектуальных злодеев вроде малыша Рипли...
А через несколько лет Гвинет сыграла не кого-то там, а Сильвию Плат. Ту самую великую американскую поэтессу, которая покончила жизнь самоубийством в Лондоне. Ту самую Сильвию Плат, чья история отношений с поэтом Тедом Хьюзом сама по себе является литературой – жестоким и жарким произведением с ужасным финалом.
Ту самую историю, которую режиссерка Кристина Джеффс попробовала еще раз рассказать. На роль Сильвии пригласили Гвинет, на роль Хьюза – Дэниэла Крейга.
Съемочная группа обратилась к дочери Плат Фриде Хьюз с просьбой помочь.
Дочь не просто отказалась.
Дочь послала весь этот голливуд на четыре английские буквы и опубликовала стихотворение, которое начиналось словами: “Они снова убивают мою маму”.
“Now they want to make a film
For anyone lacking the ability
To imagine the body, head in oven,
Orphaning children
they think
I should give them my mother's words
To fill the mouth of their monster,
Their Sylvia Suicide Doll”.
То есть:
“…теперь они хотят снять кино для всех,
кто не может представить себе тело, голову в духовке,
осиротелых детей…
они думают, я должна передать им слова моей матери,
чтобы наполнить рот их монстра,
их Сильвии, куклы-самоубийцы…”
Так Гвинет неожиданно попробовала себя в роли убийцы. Шутка, конечно. Фильм был снят, и его посмотрели все: поэты и поэтессы, читатели и читательницы, феминистки и патриархальные критики, и те, кто никогда не слышал ни про какую Сильвию Плат. Даже Фрида Хьюз, наверняка, посмотрела его. Киноактрисы никого не убивают. Убивают обычно их. А поэтессы убивают сами себя. Только вот не ради того, чтобы их играли в кино. Жаль, правда?
Страшная вещь – кино.
Смешная вещь – кино.
Кино, которое создает монстр киноиндустрии. Кино, которое всегда наполняет рты монстров, когда берется имитировать реальную жизнь и реальные смерти мертвых. Говорят, что Гвинет Пэлтроу сыграла Сильвию как следует. Женщины хорошо умеют играть умерших женщин. Гвинет Пэлтроу стала продюсером фильма про Марлен Дитрих – и сама сыграла в нем главную роль.
Было время, она выкуривала по девяносто сигарет в день. Было время, я смотрел по три фильма за ночь. Наши монстры живут среди нас, мучают нас и показывают другим. Каждый день, каждое утро, в каждом отражении чужой иллюзии. Но принцесс они не трогают. Стать принцессой, чтобы защититься – на такое способна только актриса.
Перевод на русский - Мария Белькович.
Чытаць па-беларуску «Гўінэт Пэлтроў. Яўрэйская прынцэса»