Валерия Новодворская. Так закалялась сталь

Альгерд Бахаревич

Беларусский писатель

Предыдущие главы:
1. Жорес Алферов. Как завещал Великий Некто
2. Айзек Азимов. Адвокат человечества
3. Надя Ходасевич-Леже. Красная Джоконда
4. Марк Шагал. «Я родился мертвым…»
5. Кирк Дуглас. «Вот американцы дают…»
6. Вернон Дюк. Общество забытой музыки
7. Харрисон Форд. Житие Индианы Джонса
8. Ромен Гари. Рукописи, которые горят
9. Ежи Гедройц. Пан Редактор
10. Уэйн Гретцки. Гений номер 99
11. Скарлетт Йоханссон. Темнота на продажу
12. Рышард Капусцински. Куда впадает река Пина
13. Ларри Кинг. Король и шут
14. Борис Кит. Случайность и выбор
15. Николь Краусс. Придуманные следы
16. Саймон Кузнец. Сидя на кривой
17. Ральф Лорен. Игрок в поло
18. Луис Барт Майер. Пока рычит лев

Валерия Новодворская. Так закалялась сталь

Всех людей что-то связывает, не говоря уже об авторах и их героях: если не слава, то хотя бы слово. Среди эпитетов, которыми меня в течение жизни щедро вознаграждали незнакомые русские почитатели (“бездарный невостребованный неудачник”, “предатель-либераст”, “эстетствующий хам и убожество” и т.д.) есть один, который я храню в памяти с особенной теплотой и благодарностью.

“Бахаревич – это беларусская еврейская мадам Новодворская” – так, с прямотой православного примата, высказался один из неравнодушных, и, как и следует неравнодушным, анонимных граждан. Эпитет слишком красив и, конечно, абсолютно не заслужен – но в тот момент я почувствовал в сердце укол гордости. Ведь сравнением с Новодворской на самом деле невозможно унизить – и если оно прозвучало, значит, какое-то магистральное направление ты выбрал для себя правильно. Хватило бы только сил не свернуть.

У нее вот – хватило.

Кто она была? “Я – случайная мутация”, говорила Новодворская сама о себе. На человеческом, фальшивом языке: политик, правозащитница, диссидентка, публицистка... Впрочем, назвать Новодворскую политиком язык не поворачивается, и будь ты хоть самим Паваротти биографистики, ее жизнь невозможно описать привычными нотами политичных арий и героических опер. Политику противопоказана последовательность, он должен все время приспосабливаться, настоящий политик должен быть хитрым, циничным и хватким, недалеким, но дальновидным, иначе ему просто не уцелеть. Политиков жалко. Новодворскую – нет. Валерия Ильинична никогда не говорила того, что от нее хотели услышать. Она была последовательна в своей борьбе за свободу других – а значит, за свое одиночество. Потому что:

“Судьба свободного человека в несвободной стране – быть одиноким”.

Это ее слова, сказанные как-то в интервью: без горечи, но с гордостью человека, который ни разу не отступился от своих убеждений. Наверное, она была самым одиноким человеком России за последнее столетие. И если бы таких одиноких и свободных людей там было больше – современная Россия была бы другой. Не такой одинокой в мире, не такой невидимой, не такой презренной. Что же, как говорят умные люди, Россий должно быть много — в этом единственное спасение страны, за свободу которой Новодворская, не раздумывая, отдала бы жизнь. Она и отдала: сгорела в российской несвободе, как на войне сгорают в танке. Так и не оставив поле боя. Старомодный, если задуматься, подход к старомодным ценностям. Теперь танки можно продавать, а не гореть в них. Но...

Ее преследовали, пытали, убивали – она говорила правду.

Ее высмеивали, над ней издевались, ее выставляли главным русским “клоуном в юбке” – она говорила правду.

Ее игнорировали, ей затыкали рот, на нее выливали все патриотические помои, какие только можно было собрать на бескрайних просторах империи, от Томска до Бомбска, от Москвы до самых окраин – она говорила правду.

Ее обвиняли в предательстве родины, поддержке терроризма и сепаратизма, в русофобии и оскорблении всего российского народа – она говорила правду.

“Валерия Новодворская была ярким, неординарным человеком, известным общественным деятелем и публицистом”. Это Путин о мертвой Новодворской.

“Путин – это чекистская сволочь, политическая бездарность и сталинист”. Это Новодворская о живом Путине. Почувствуем разницу опасности.
Где она взяла столько правды? – ужасалась Россия. Там же, где вы берете помои – таким мог бы быть ответ. В самых недрах российского рабства, против которого она когда-то восстала всей своей комсомольской душой.

Именно комсомольской. Ведь кумиром ее юности, по ее собственному признанию, был не кто иной, как Павка Корчагин. Кто из менеджеров теперь сможет объяснить, что это за персонаж такой и с чем его едят? А когда-то же с него призывали “создавать жизнь” молодое поголовье советских людей. Каждый без исключения советский человек знал, что прожить эту жизнь нужно так, чтобы не было “мучительно больно за бесцельно прожитые годы”. Значительно меньше помнили продолжение: “чтобы не жег позор за мелочное и подленькое прошлое”. Каждый советский человек знал – а советская девочка Новодворская поверила. И выжгла тот позор из себя навсегда. Остался шрам.

Советскую систему ломали вот такие люди-шрамы, те, кто противопоставил системе ее же собственные, преданные идеалы. А идеалы для Новодворской никогда не были пустым словом – и так и не изменились до конца жизни. Альтернативой гнилой иконе коммунизма, этому самому Павке Корчагину, Новодворская называет российского дилера, потребителя, автономного и независимого, “как проститутка”. И выбирает Павку. Где тут логика? Разве не за дилера боролись советские антикоммунисты? Оказывается, нет, не за него. А мы думали...

“Я была законной большевичкой…“ – напишет Новодворская про свои молодые годы. – “Спасибо большевикам за мое общественное образование. По сути, они восстановили в России культ добродетелей Рима: Родина, Честь, Долг, Слава, Мужество”. И это говорит человек, которого называли Голосом Антисоветской России.

Потом, уже живя в путинской России, она перечислит других людей, которыми восхищалась. Из мужчин: Юлий Цезарь, Де Голль, Гавел, Дудаев. А из женщин: Жанна д’Арк, Тэтчер... Железные леди, орлеанские девы, консерваторки на конях, рыцари без страха и упрека. Камень, ножницы, бумага? Сталь. Как ни удивительно, беларусского производства.

Она родилась в Барановичах в 1950-м, когда мать гостила тут у родных. И прожила там до девяти лет, у бабушки с дедушкой. Родители Валерии работали в Москве – и у нее была привилегия, о которой даже сегодняшние беларусские дети могут только мечтать: ей не нужно было учить беларусский язык! Валерию отдали в барановичскую русскую школу – чтобы не дай бог не испортила себе “чистый русский язык”, которым, как известно, все здоровые люди владеют от рождения. Правда, полностью языковое здоровье сохранить не удалось, инфекция проникла в организм “русской девочки” Валерии – и через полвека Новодворская ошарашит беларусов признанием:

“Я неплохо владею беларусским языком. Свободно читаю и все понимаю. Говорить только не могу. Словарный запас у меня есть, нет практики”.

Конечно, если бы ей сказали в 50-е годы, что она – какая-то там беларуска, Валерия не согласилась бы. Не согласилась бы она и в 2014-м – но свою связь с нашей страной она чувствовала всю жизнь. Иначе откуда взялась бы эта наивная, но язвительная попытка классификации беларусов, на которую женщина из Баранович имела полное право:

“Есть такие беларусы, которые адекватны россиянам: запуганные, неприхотливые, ничего не просят, затравленные. А есть люди с совсем иной исторической памятью: наследники Речи Посполитой, совершенно свободные люди. Я таких в детстве встречала, в 50-е годы, на Хуторах...”

С удовольствием Валерия вспоминала и о том, что ее прадед тоже был революционером, организатором нелегальной типографии в Смоленске. С тем, что этот несчастный город “был и есть беларусским!”, стоит поспорить, а вот с тем, что Новодворские – старый беларусский шляхетный род, спорить не приходится. Сколько их, таких родов, плотными рядами упали под чужие генеалогические древа, не скажет уже даже самый знающий исследователь. Но оно и не важно.

Важно, что никто из российских политиков так последовательно не поддерживал нашу независимость и нашу хилую демократию, и в то время, когда даже самые либеральные российские либералы предлагали беларусам входить в их империю шестью областями, Новодворская называла шовинизм шовинизмом, фашизм – фашизмом, а империю – империей. Важно для нас, наверно, и то, что жители Баранович до сих пор ходят по тем самым улицам Уборевича, Горького, Пионерской, Фрунзе, Свердлова, Войкова. Барановичи все те же. Совершенно свободные люди из Речи Посполитой не победили. Их привилегией осталось одиночество. Коммунизм тоже не победил. Его привилегией осталось прошлое, в котором мы живем. Одинокий человек один на один с прошлым – так можно было сказать и про Валерию Новодворскую в последние годы ее жизни.

Все просто, говорила Новодворская, у свободного человека при диктатуре три возможности: сломаться, сбежать и бороться. Первое было неприемлемо, второе – невозможно, и то, и другое – не только по моральным причинам. Валерия Ильинична, которая когда-то уехала из беларусских Баранович, чтобы изменить Россию – из тех антисоветских элементов, которые не могли бы прожить на Западе даже и года. Ведь Америка, которую они придумали, настолько же похожа на настоящую Америку, как ВКЛ на современную Беларусь. И дело тут не только в дилерах и танках.

Чтобы быть свободным – нужно любить себя. Самоотречение – не западный путь. Скорее восточный. Путь монаха, который ведет к просветлению. Когда я читал лекцию на тему “Как быть свободным в несвободной стране”, мне показалось очень важным привести слова Новодворской про семью и секс: “Если говорить о сексе, то мне это не интересно. Секс – это занятие, недостойное человека. Никогда этим не занималась и заниматься не буду. Считайте, что с детства ушла в монастырь. Отдаю предпочтение дружбе”.

Нет, она любила себя. Любила нюхать черемуху, любила сладкое, котят и хорошую интеллектуальную фантастику. Любила Россию и Беларусь, любила мир и сознательных людей в нем. И в этом тоже была ее свобода. Но в том и дело, что ее интересовала в первую очередь свобода других. Эта свобода была для нее всем: работой, любовью, смыслом, жертвой. Свобода – это монастырь, где живут Павки Корчагины и закаляют сталь. Величественный, высокий и мрачноватый дом, где тебе дают в руки историю. Делай – или отсеки себе руки.

Перевод на русский - Мария Белькович.
Чытаць па-беларуску «Валерыя Навадворская. Так гартавалася сталь»