Ральф Лорен. Игрок в поло

Альгерд Бахаревич

Беларусский писатель

Предыдущие главы:
1. Жорес Алферов. Как завещал Великий Некто
2. Айзек Азимов. Адвокат человечества
3. Надя Ходасевич-Леже. Красная Джоконда
4. Марк Шагал. «Я родился мертвым…»
5. Кирк Дуглас. «Вот американцы дают…»
6. Вернон Дюк. Общество забытой музыки
7. Харрисон Форд. Житие Индианы Джонса
8. Ромен Гари. Рукописи, которые горят
9. Ежи Гедройц. Пан Редактор
10. Уэйн Гретцки. Гений номер 99
11. Скарлетт Йоханссон. Темнота на продажу
12. Рышард Капусцински. Куда впадает река Пина
13. Ларри Кинг. Король и шут
14. Борис Кит. Случайность и выбор
15. Николь Краусс. Придуманные следы
16. Саймон Кузнец. Сидя на кривой

Ральф Лорен. Игрок в поло

У молодого мужчины в самом расцвете сил есть две проблемы: имя и галстук. И неизвестно, какая из них более серьезная.

Именно такой вывод можно сделать, если вчитаться в биографии известного американского модельера Ральфа Лорена —человека, который, подобно Колумбу, открыл Америку. Только Колумб открыл ее для европейцев, а Ральф Лорен — для самих американцев. Американец долореновой эпохи и не подозревал, какой он крутой; Лорен показал ему ковбоя с Дикого Запада и сказал: “Се человек. И одет он стильно. In God we trust“.

Что до имени, так изменить его не так тяжело — подобрать галстук штука значительно более сложная. Шестнадцатилетний студент одной из высших школ, Ральф Лифшиц ничего не имел против своего еврейского происхождения — но непрерывные шутки одногодок, которым в его фамилии слышалось только “Life is shit“, в конечном счете доканали парня. “Лорен” было куда более благозвучно и почти по-французски. Сначала фамилию (на неоригинальное и литературное “Лоуренс”) изменили сестры Ральфа, а затем и он вместе с братьями. Хотя ни капли французской крови в Ральфе Лифшице не было. Его родители были евреями-эмигрантами из далекой страны за океаном, где, может, и галстуков никто не носил… Россия. Пинск. Мифическая земля, где все мечтают и всегда мечтали об Америке. Но одним повезло — а другим нет. Это как с именем: одни рождаются Лоренами, а другим приходится ими становиться.

С Пинска был отец Ральфа – маляр Борг Лифшиц, который 14 июля 1920 года прибыл в США вместе со всей родней. Кстати, он потом тоже сменил имя – из Борга стал Френком; впрочем, “небо, а не душу меняют те, кто навсегда едет за море”, как говорится в древнеримской поговорке — в семье Ральфа разговаривали на идише и еврейства не чурались, даже отправили сына в Талмудическую академию. Ну, а мать будущего ковбоя была из Гродно, и звали ее Фрейдл. Идеальные родители для того, чтобы стать стопроцентным американцем.

А стопроцентно успешный американец знает толк в галстуках. Если на человеке пристойный и модный галстук – какая разница, откуда он приехал? Все когда-то сделались американцами. Или сделаются.

Галстук был первым, что Ральф продал в своей жизни – и за продажу чего он получил свой первый доллар. Одноклассники были его клиентами – звучит довольно дико для Европы, но не для Дикого Запада. В Старом свете любят рассказывать, что американцы стремятся на всю жизнь сохранить свою первую заработанную монету. Так гэто или нет, но то, что уже в двенадцать лет Ральф Лифшиц тратил честно заработанные деньги на красивые дорогие одежки, научно доказанный факт. Хотя стоп. Причем тут наука? Разве мода имеет к ней какое-то отношение?

Имеет, ответил Ральф Лорен, который в свое время не доучился в Талмудской академии и был отчислен из колледжа, где изучал экономику, за неуспеваемость. Как и к тому, слышат люди в его имени слово shit или нет. Кто знает, возможно если бы Ральф не стал менять фамилию, его жизнь сложилась бы совсем иначе. И его не называли бы одним из богатейших американцев и самых успешных модельеров мира. Мы не выбираем себе имена. Мы можам выбрать себе только галстук. И это тоже – демократия.

Галстук, галстук... Потому что с него, чертовой удавки, все начиналось. Когда Ральф Лорен работал продавцом мужской одежды, он как-то предложил разработчикам этого деликатного и в тое же время сурового товара сделать галстуки более широкими. Предложил с колумбовской отвагой – однако, как и в свое время к идеям Колумба, к этой выдумке начальство отнеслось с недоверием. Знало бы оно... А Лорен обиделся и основал свой проект. Он начал сам шить галстуки для независимых магазинчиков – андеграундный художник среди плавучего продажного мейнстрима.

И узел удачи затянулся намертво. Пошли заказы, спрос рос, как пятиклассник после летних каникул... Псевдофранцузское имя соединилось с американской сноровкой. И вот заветный момент пришел. 28-летний модельер без специального образования основал собственную фирму Polo Fashions. Игрок в поло на верном коне, который замахнулся клюшкой – теперь это знает весь мир. Делать вид, что ты член конно-спортивного клуба – именно для этого, как выяснилось, мы и живем. Именно это и нужно было донести.

Каждая наука опирается на постулаты – по крайней мере в глазах дилетантов и журналистов. Наука Лорена, наука успеха в мире моды, легком и недолговечном, красивом и трепещущем, как мотылек или Голливуд – не исключение. Свои постулаты, догмы и теоремы Ральф Лорен сформулировал – в свободное от моды время.

“Мода – это сделать что-то из ничего”. Как будто все человечество делает наоборот.

“Как только ты становишся модным, ты выходишь из моды”. Как будто старомодность – это ужас какой грех.

“Я создаю не моду, а мечты”. Похоже на оправдание.

Но красивые словечки – тоже одежда. Как и красивое имя. Как и красивый звездно-полосатый флаг – тот, кто его придумал, тоже был в душе дизайнером. И что-то понимал в моде.

Я вот в Америке никогда не был. Но ко встрече с ней меня всю жизнь готовят кино, литература, ежедневные новости... Даже деньги. Ромен Гари, не понаслышке знакомый с Америкой, как-то писал про этот край: каждый, кто сюда приезжает впервые, чувствует эффект полного узнавания. Это значит, что Америка действительно такая, какой мы ее представляем. Страна и культура, созданные кино, литературой и новостями – а также обменниками. И модельерами – такими вот патриотами, как Ральф Лорен.

“Меня всегда вдохновлял образ Америки, – говорил он двадцать лет назад. – Романтический образ... Деревенские семьи, одноэтажные дома фермеров, пыльные трейлеры, вязкие дороги... Деревянные повозки, набитый страшеклассниками в кедах кабриолет, плавание под парусом вдоль Мэна...”

Разве же это не наше, родное, знакомое с самого детства? Каждый беларус, и из Пинска, и из Гродно, и из Минска, и из Жлобина скажет: да, я знаю эти места, я тут вырос. Трейлеры, кабриолеты, деревянные повозки. Том Сойер. Дети кукурузы. Мертвец с Джонни Деппом и Игги Попом. Индейское лето Моррисона. Битники, в конце концов. Мы живем в Америке. Мы хотим не отставать от моды. Воспитанное той, милой сердцу Ральфа Лифшица Америкой поколение неохотно ведется на пропаганду против “америкосов”. Это как испоганить хрустальную мечту детства.

Игрок в поло с эмблемы Ральфа Лорена замахнулся клюшкой. Мы играем с ним. Мы в его команде. Вместе с половиной мира – даром что Ральф Лорен делает одежду для богатых. Так, эти чудесные шмотки – для Великих Гетсби. Но и маленькие чуствуют себя причастными.

Ведь даже экранизация “Великого Гетсби”, костюмы для которой предложили создать Лорену – это тоже наша Америка.

У которой есть своя Россия – но нет никакой Беларуси. По крайней мере такой, которую можно было бы продать.

Про то, что его родители приехали в Америку из России, Ральф Лорен знает и даже этим немного гордится, как и положено Человеку с Историей. Оттуда, из этой смешноватой гордости, все те сивки-бурки, комиссарские кители, анны каренины и т.д., которыми какое-то время увлекался сын пинского маляра, став законодателем самых красочных мод.

“Иногда я задаю себе вопрос: кто я? Откуда я?” – объяснил как-то модельер, задумавшись о своих “российский корнях”. Достаточно зловещий момент. Когда модельер задумывается, кто он такой – не боится ли он услышать громовой голос с неба:

“Ты – галстук”.

Или там:

“Ты – платье” (ведь с женской одеждой Лорен успешно работает аж с семидесятых годов).

Нет, не боится. Американцы ничего не боятся. У них даже в гимне про это поется, а как можно не верить гимну?

Журналисты с удовольствием писали, как Ральф Лорен посетил Россию и захотел посмотреть на Пинск. Узнав, что это … хм, как бы лучше выразиться... не совсем Россия... от Москвы порядочный кусок дороги... – передумал.

Так разрушаются мифы. Так из ничего возникает что-то.

Он делал форму для спортсменов: для участников Уимблдона, для американских олимпийцев... Его одежда каждого может сделать спортсменом – чарующий наездник на гордом коне настолько же аристократичном, насколько буржуазном, а это именно то, что нам нужно: находить золотую середину, когда уже невозможно найти золотую жилу. Ральф Лорен свою жилу нашел – под узлом галстука, который брали на продажу только маленькие магазины. Жила пульсировала, живая кровь бизнеса и таланта, опыта и везения. И Ральф Лорен смог успеть за этим пульсом.

Ральф Лорен демократичен. Вещь от Лорена может стоить пятьдесят евро. А может и пятьдесят тысяч. Мечты Лорена, его модели, улыбаются на все пятьсот. Главное – быть ко всему этому готовым. Быть готовым вступить в клуб Polo. Как-то выжить между обществом потребления и искусством, ведь мода – она же где-то посередине. А вкус – на самом кончике клюшки.

Перевод на русский - Мария Белькович.
Чытаць па-беларуску «Ральф Лярэн. Гулец у пола»