Если Нью-Йорк – это полчища крыс, Рим – бродячие кошки, то Лондон, несомненно, – дикие лисы. Точнее, urban foxes, как их здесь величают. Активничают они в ночное время суток, но в минувший вторник им пришлось выйти на свет. Точнее, к стенам Парламента, где в среду должны были пройти дебаты о возвращении охоты на лис, этого национального вида спорта. Эти дебаты стали центральным событием британского общества уходящей недели.
Лисы в сегодняшней Британии – это не только самый крупный наземный хищник (последний волк в Англии был убит в 16 веке, после этого и появилась традиция охоты на лис), но и лакмусовая бумажка внутриполитической ситуации королевства и даже классового противостояния.
Неудивительно, что десять лет назад закон о запрете охоты на лис был принят рабочей партией – лейбористами, во главе с Тони Блэром. Говорят, сама Елизавета Вторая, хранительница национальных традиций, не раз пыталась во время частных бесед мягко объяснить Тони, что охота на лис – это не только забава высшего света, как считают большинство коренных британцев, но и часть культурного наследия государства, нашедшая свое отражение в британской живописи, воспетая в литературе. А еще это целая индустрия, «кормящая» огромное количество вовлеченных.
Тони и лейбористы были неприступны, ведь защита диких животных была едва ли не главным пунктом его избирательной компании. 356 голосов против 166 наложили в Англии и Уэльсе (в Шотландии этот запрет был принят еще в 2002 году) полный запрет на этот национальный вид спортивной охоты в виду его неоправданной жестокости. 18 февраля 2005 года закон вступил в силу и вызвал тогда бурю негодования. К стенам Парламента съехались разъяренные охотники со всей Британии. Некоторым особо рьяным защитникам традиции удалось даже прорваться к парламентариям и поведать все, что они про них думают. С тех пор охота дозволяется только сельским жителям, но при условии, если лисы причиняют ощутимый вред сельскому хозяйству. Но и здесь не все так просто – охотиться можно только с двумя, но не более, охотничьими псами. Именно это и не дает покоя нынешним консерваторам во главе с Дэвидом Кэмероном, ведь согласно традициям, в загоне лис должны участвовать от 30 до 40 специально натасканных фоксхаундов. Конечно, пока речь о полной отмене запрета не идет, для начала планировали внести поправки по возможному количеству псов. А там, глядишь, и охотничья индустрия возродится.
Накануне любимец миллионов сэр Пол Маккартни выступил с резким заявлением, честно предупредив, что эти поправки могут лишить консерваторов многих голосов на следующих выборах. Неожиданно его поддержала министр спорта Трейси Крауч (консерватор, между прочим), который разумно заметил, что «всё, что имеет отношение к охоте, не может быть хорошим». Во вторник активисты по защите животных, переодетые в лис, протестовали возле стен Парламента. «Скоро вы начнете охотиться на тех, кто не может вам дать отпор?» – такие слова можно было прочесть на плакатах. Многие британцы давно ощущают себя загнанными лисами без надежды на собственную нору и едва сводящими концы с концами. В среду дебаты и голосование по количеству псов во время охоты не состоялось – Дэвид Кэмерон снял вопрос с повестки дня.
Помню свой восторг 4 года назад, когда я впервые увидел в Лондоне двух резвящихся лис, которых, в свою очередь, привел в восторг такой редкий для Лондона снег. Они в прямом смысле хохотали, прыгали друг через друга, ловя снежинки на лету. Для нас увидеть живую, да еще расслабленную лису, – это большая редкость. Ну, разве что на иллюстрациях к сказкам, где лиса всегда умная, хитрая и с пышным хвостом. Конечно, хвосты у тех лис были не такие пышные, как на иллюстрациях из детства, но зрелище действительно завораживало. Возможно, это был первый и последний снег в их жизни, ведь мегаполис полон стресса не только для людей, поэтому продолжительность жизни городских лис значительно короче, если сравнить с дикими собратьями, и составляет от 2 до 4 лет. В отличие от континентальных, лисы-островитяне не болеют бешенством, что, конечно, существенно облегчает их сосуществование с человеком.
У Лондона давние отношения с этими животными, ведь считается, что название ныне культового района Сохо, который когда-то был дремучим лесом, символизирует клич охотников, обозначающий начало погони за лисами. Теперь от леса тут ничего не осталось, а лис чаще можно увидеть в качестве «приманок», изображенных на витринах секс-шопов, на которые слетаются туристы со всего мира. Активно же лисы стали осваивать британскую столицу после Второй Мировой войны. На сегодняшний день их здесь проживает более 10 тысяч. Понятно, что обитают они по большей части там, где много зелени, – в общественных парках и частных садах (back yard), которые есть практически у каждого второго лондонца.
Лондонцы давно привыкли к лисьему соседству и вполне терпимо к ним относятся. Многие даже подкармливают. Я в том числе. Правда, стараюсь особенно не приручать. Да и сами лисы предпочитают держать горожан на расстоянии и, скорее, это они приручают людей. О своих местах жительства я помню по своим соседям-лисам. Шутка ли, с моей первой лисой мы прожили бок о бок целых 2 года, практически половину ее жизни. Поневоле я стал свидетелем ее непростой, но крайне насыщенной жизни: сводящие с ума брачные песни-плачи в январе; после – знакомство с очаровательным юным поколением, которому до всего есть дело; следом драматическое расставание с повзрослевшими детьми; был свидетелем регулярных ночных схваток с незнакомцами, позарившимися на ее нору. У нас сложились уважительные отношения: мы не мешали ей, она не мешала нам. А когда мы засиживались допоздна в саду, она, «невидимая», вежливо ждала в кустах буквально в метре от нас, изредка почихивая и таким образом намекая, что уже поздно. Последнее время она полностью доверяла нам и каждый вечер ровно к десяти приходила под окно кухни, и если нас там не оказывалось, то сворачивалась по-собачьи клубком и тихо ждала. Случалось, что она не появлялась к назначенному часу и тогда приходил наш черед волноваться.
Последний раз я ее видел перед самым отъездом-переездом: я вышел в сад, чтобы собрать вещи, а она как раз грелась на солнце на заборе. Когда увидела меня – приличия ради встала, но не убежала, как это было заведено у нас по протоколу, а просто смотрела в мою сторону. Я сходил в дом за фотоаппаратом и, вернувшись, обнаружил ее в том же положении. Я сделал несколько снимков на память. Она охотно позировала.
Теперь я живу по другую сторону Темзы, рядом с холмом, который так и называется – Fox Hill. В нашем районе много парков и зелени, и, соответственно, полно лис. Но они здесь все какие-то озабоченные. Видимо, из-за высокой конкуренции. Бегают в поисках пищи, низко прижав голову к земле. Просто удивительно, как дикие животные, осевшие в больших городах, становятся похожи на горожан. Все на одно лицо при первом взгляде – и совершенно неповторимые при ближайшем знакомстве.
В последнее время по вечерам к окну кухни приходит хозяйка моего нового сада – пожилая лиса с порванным ухом. По ней видно, что она многое повидала на своем веку. Если мы ее вовремя не замечаем, то она нас зовёт, издавая незабываемые звуки. «Главное, не дать приручить себя на этот раз» – настоятельно повторяю я сам себе.
Тема «охоты на лис» еще долго будет всплывать в британском обществе, вызывая ожесточенные споры. И дело тут не в самих животных. Это извечное противостояние между консерваторами и лейбористами, между традицией и современным обществом, между охотниками и защитниками животных. Надеюсь, что когда-нибудь лисы станут таким же символом Лондона, как красногрудые птички Робины стали символом британского Рождества.
Ну, а пока политики выясняют отношения, лондонские лисы, как и большинство горожан, заняты повседневными заботами – поиском надежного жилья и приемлемого пропитания. И хоть нынешний мэр Лондона, консерватор Борис Джонсон, после того, как пару лет назад лиса придушила его любимую кошечку, предлагал специально для Лондона разрешить охоту на лис, чтобы очистить столицу от рыжих «убийц», эта его идея у большинства горожан одобрения не нашла. Ведь пользы от urban foxes больше, нежели неудобств. По сути, они являются санитарами мегаполиса, не позволяющими Лондону превратиться в Нью-Йорк, кишащий крысами. Конечно, жаль кошечку Бориса, но в большом городе каждому следует быть внимательным и осторожным, будь ты хоть любимицей самого мэра.
Подпишитесь на нашу рассылку: